Наш ментор «MentorPro.IT» Жаркын Щеглова, технический директор "Live Education" о своем опыте внедрения информационных систем в больницах и лабораториях, а также о том, в каких направлениях обычно развиваются девушки в IT.
- Жаркын, ваше первое образование – это журналистика. Как вы из журналистики перешли в IT? – Когда нужно было выбрать университет и сдавать документы, то металась между тем, чтобы стать врачом и переводчиком. В итоге выбрала специальность «Журналистика», думала классная будет работа, буду брать интервью, по телевизору будут показывать.
Что я могла знать в 15 лет еще о профессиях (смеется – прим.автора).
- Вы в 15 лет закончили школу?
- Да, в университет я поступила в 16. В общем на 3 курсе меня постигло великое разочарование.
Что я могу сделать? Бросить универ? Я училась на платном отделении, за меня 3 года платили родители, бросить учебу было бы как минимум некрасивым шагом. Я закончила и сказала родителям, что хочу учиться дальше, но на другой специальности – на базе КазГУ открыли Казахстанско-Индийский центр информационных технологий.
Туда я поступила на сертификационную программу по разработке программного обеспечения и через год обучения там – в магистратуру по информационным системам. В итоге у меня диплом “Магистра информационных систем”.
- Если смотреть на ваш опыт, то он тесно связан с медициной, медицинскими организациями и IT проектами в этом направлении. С чем это связано?
- Мне очень нравится делать IT проекты именно в медицине. В этой сфере я с 2015 года. А любовь к проектам началась с того, что мне позвонил мой однокурсник с индийского центра и сказал, что там в Астане одной компании нужно срочно запустить проект в течение 1 месяца. Мне был 21 год и я, конечно, сразу же соглашаюсь на эту авантюру (смеется – прим.автора).
- А сколько реально занял проект?
- Год и один месяц! На дворе 16 декабря 2007 года. Как сейчас помню этот день. В аэропорту я встречала индусов, которые прилетели в Астану прямо из Индии. В общем, они даже погоду не посмотрели (смеется – прим.автора). Это было очень интересное время, когда ты с нуля начинаешь интересные проекты, в том числе социального характера.
Я также немного поработала в сфере образования в одном из учебных центров и затем меня пригласили в холдинг “Зерде”, был опыт в «Самрук-Казына», где мы занимались проектами по автоматизации бизнес-процессов и бюджетирования.
- В итоге в вашем профессиональном портфолио много проектов по автоматизации в государственных и квазигосударственных структурах. В том числе и IT-проекты в медицине?
- Да, почти все проекты так или иначе были связаны с квази или гос сектором. Один из самых моих любимых проектов был связан с COVID в 2020, когда я завершила работу в Корпоративном фонде “University medical center” и меня пригласили в подведомственную организацию акимата Нур-Султана в пик COVID, чтобы автоматизировать работу модульной лаборатории.
Китайцы поставили оборудование, но оно не было автоматизировано, то есть аппараты есть, но с нашими системами ничего не работает. В итоге пришлось внедрять лабораторную систему, чтобы как-то облегчить эту работу. В самом начале результаты ПЦР ждали несколько суток. Я поняла почему такое происходило – просто делалось вручную.
После этого проекта по автоматизации ПЦР-лаборатории мы создавали ситуационный центр по COVID в Нур-Султане на базе скорой помощи.
- В какой момент вы добрались с автоматизацией до патологоанатомов?
- Это тоже было в 2020 году, был запрос от патологоанатомического бюро. В бюро отправляют на различные исследования «человеческие запчасти» или материал для биопсии, например. В этом отличие работы бюро от моргов.
К ним приходит очень много материала для исследований, он приходит в стеклянной таре, подписанной карандашом, который может стираться. Кроме того, тот же кусочек ткани нужно проверить, например, опухоль злокачественная или доброкачественная. Это значит, что этот материал нужно разделить на 10, 20 или 50 разных проб и проводить исследование каждого.
И они должны составлять отчет за каждому кусочку ткани. В общем, у них много своих бизнес-процессов, которые нужно изучить и которые регулируются своими правилами и регламентами. Например, к ним не поступают истории болезни. Приходится запрашивать их на бумажном носителе. В целом очень много «ручных процессов», к примеру, чтобы отдать тело родственникам нужно расписаться в журнале, потом зарегистрировать все данные в двух системах.
То здесь ручками все вбить, то там записать. По сути непонятно, когда они вообще успевают заниматься исследованиями.
В общем, прежде чем что-то автоматизировать пришлось очень глубоко погрузиться в их ежедневный рабочий процесс, каждый день ходить к ним на работу. Мне руководитель управления цифровизации Астаны советовала потом не стирать одежду.
Запах из патологоанатомической лаборатории не выстирывается, от него можно избавиться только если заморозить одежду.
- Это очень полевая работа, а не офисная как думают многие про IT-проектных менеджеров.
- Да, медицина в целом сфера не про офис, а про жизнь и смерть. Я очень хорошо поняла, что такое минута жизни, когда делала проект для кардиохирургии.
Мне позвонили из лаборатории, потому что один из аппаратов перестал работать, а к ним поступила беременная женщина с сердечным приступом, которой нужно было провести срочное исследование. При этом результат должен быть конкретный и однозначный. Если что-то обнаружится, нужно срочно назначать препарат – иначе она умрет. Если определенного показателя нет, то этот препарат ни в коем случае нельзя ставить – потому что он ее убьет.
Я работала в Национальном центре кардиохирургии, где реально понимаешь, что такое работа на адреналине постоянно. Автоматизацию нужно было внедрять не только в кардиологии, но и
радиологии, лабораториях, поликлиническом отделении, во всех стационарных отделениях, включая операционные и реанимации детские, взрослые.
- Как вообще происходит автоматизация в медицинских организациях, если по сути клиники уже покупают готовые soft-решения?
- В Казахстане есть корпоративный фонд «University Medical Center» Назарбаев Университета, который включал тогда в себя РДЦ - Республиканский диагностический центр, Национальный научный центр материнства и детства, Национальный научный центр онкологии и трансплантологии и Национальный центра детской реабилитации. У них была дерзкая идея создать свою медицинскую информационную систему.
Они 2 года мурыжили и сделали. Я начала тестировать и спрашиваю, вас не смущает, что у вас в системе мужчины могут рожать, новорожденные и младенцы могут быть поставлены на учет по беременности и могут быть отправлены на роды, вне зависимости от пола, а женщинам можно поставить диагноз простатит? (смеется – прим.автора).
Врачи могут трое суток не спать, например, и допустить такие человеческие ошибки, но система не должна позволять им это.
В общем, я за то, чтобы не разрабатывать с нуля ничего, уже есть хорошие разработки, важно выбрать нормальный продукт и заниматься его внедрением, адаптацией под обслуживание жизненных процессов.
- А как вы их выявляете? Как вы понимаете эти жизненные процессы в организации?
- Спускаюсь в регистратуру и спрашиваю сотрудников регистратуры: почему вы ты туда-сюда бегаете? Они рассказывают, потом я отслеживаю этот процесс на каждом участке. Какие документы они оформляют, зачем, что потом с документами происходит, какие медицинские формы нужны, понимаю логику этих медицинских форм.
После сбора этой информации мы рисуем идеал всех процессов по блокам в отделении, чтобы сделать реинжиниринг бизнес-процессов.
Это не так, что вы пришли и сказали: Ребята, короче это будет вот так! Сначала ты изучаешь, потом предлагаешь решение, обсуждаешь, приходишь к консенсусу и только потом готовишь техническое задание.
К примеру, я сейчас пишу техническое задание для разработчиков софта, где расписываю очень подробно, какие должны быть справочные базы: городов, диагнозов, единицы измерения лекарственных препаратов. Софт уже написан, но нужно адаптировать их под специфику бизнес-процессов.
- Каким образом внедряется автоматизация в медицинские учреждения? Есть ли какой-то алгоритм?
- В целом есть подход автоматизировать процессы блоками. Например, в начале оцифровать работу регистратуры и поликлинического отделения, чтобы они сначала научились между собой работать в цифровом режиме. Остальные работы идут по старинке. Затем автоматизируем работу лаборатории, теперь 3 единицы уже работают между собой в цифре и т.д.
- Получается проектный менеджмент в IT — это больше про бизнес-процессы и про интеграцию, и в целом в этом направлении не нужно непосредственно писать или разрабатывать код?
- Мне неинтересно кодить. Это мое личное мнение – для того, чтобы быть хорошим разработчиком нужно быть прирожденным интровертом. Однажды я работала вместе с одним разработчиком и за 2 года у нас с ним состоялся только один диалог: «Здрасте, здрасте. Как ваши дела? Хорошо!». Больше мы не разговаривали, потому что он постоянно сидел в своей матрице, и при этом выдавал нужный продукт.
А мне наоборот нужно быть постоянно в контакте с людьми, быть в операционном аврале, жить на адреналине, постоянно что-то решать. Иногда я могу засесть, понаблюдать, надумать там в work flow, позаниматься аналитикой. Последний раз я кодила в 2007 году, когда сделала свою систему и на этом успокоилась. Некоторые делают так: сначала в разработчики, потом дальше становятся проектными менеджерами. Но здесь та же история, как очень хорошего хирурга сделать главным врачом больницы. Он может быть классным хирургом, но не управленцем.
- Вы сейчас стали Google амбассадором в Казахстане, чтобы мотивировать больше девушек изучать и заходить в IT индустрию, вы также участвуете в нашей менторской программе «MentorPro.IT». Как вы думаете, как в Казахстане сейчас девушки работают в IT?
- Программа Women TechMakers предназначена для женщин в IT. Ее цель – помочь девушкам найти себя в этой сфере, получить необходимые ресурсы и знания, обмениваться опытом.
Как правило девушек в IT отправляют в 3 направления: на тестировщика, на администратора проектов и на бизнес-аналитиков. Скажу сразу, это не в чистом виде технические работы.
Поясню, что бизнес-аналитик и системный аналитик — это разные вещи. Когда я говорю разработчикам, какие должны быть архитектура, базы, таблицы, поля и т.д., то это системный анализ. Когда я говорю, что должно быть в системе и как это должно работать – это бизнес-анализ. Системному аналитику нужно 80% технических знаний и только 20% бизнесовых. Бизнес-аналитику, наоборот, он 80% времени тратит на бизнес-процессы и только 20% на технические аспекты.
Поэтому бизнес-аналитикам не нужно иметь очень хорошие технические скиллы. Им нужно просто понять, что хочет заказчик и написать об этом другим языком для технических ребят. Они по факту являются мостом.
Что касается менторства в IT, то одна из моих миссий – это, конечно, мотивировать все больше девушек развиваться и строить свое профессиональное развитие в IT, потому что по статистике девушек в IT – всего 5%!
Если сравнить с человеческим телом, то 5% – это всего кисти!
В целом вариантов развития в этой индустрии очень много и не нужно переживать, что разработка – это не мое, свое можно найти, главное начать разбираться и приложить усилия, любопытство.
В этом смысле участие в менторской программе – это возможность поддержать девушек в IT!
Если вы хотите найти себе ментора обратитесь к нам и мы сможем подобрать вам ментора для личного развития и развития вашего бизнеса.
Программа "MentorPro.IT" поддерживается Казахстанской Ассоциацией автоматизации и робототехники
